Когда человек – оркестр

По сути, сложной науке реставрации музыкальных инструментов нигде не обучают, знания передаются от мастера к мастеру. В своем деле Александр Иванович совершенствовался, прежде всего, самостоятельно и ездил перенимать опыт по всему бывшему Советскому Союзу. К примеру, в Ленинграде и Борисове бывал на производстве пианино, в Таллине изучал, как изготавливают рояли, а в Житомире — электронные баяны…

Его путь в профессию начался с ученика настройщика на Молодечненской фабрике музыкальных инструментов. Никаких специальных дипломов на эту «должность» тогда и не спрашивали. Главный «пропуск» — знания, умения и результат труда. Разве что в доказательство музыкальности руководство попросило Александра сыграть на инструменте. Он выбрал тубу, которую освоил еще в школьные годы в оркестре духовых инструментов при сельском Доме культуры в его родном поселке Березинское.

Впрочем, когда пришел на фабрику, у него были навыки игры уже практически на всех духовых инструментах и на многих клавишных. Творческая жилка передалась от папы – отличного гармониста.

— В моем детстве, что выпало на 1950-е годы, не было музыкальных школ, они стали появляться в 1970-х. Но при этом возможностей заниматься музыкой было сколько угодно. Дети и даже взрослые с удовольствием посещали самодеятельные коллективы. И теперь удивляюсь тогдашнему разнообразию инструментов! – говорит Александр Иванович. – В то время при заводах, фабриках существовали целые оркестры.

Гармонь – по почте из Эстонии

С удовольствием Александр играл и в оркестре нашей фабрики музыкальных инструментов.

— На этом предприятии мне посчастливилось работать с талантливым музыкантом баянистом Николаем Судником. Именно он еще при «польском времени» организовал частное производство музинструментов, которое впоследствии и выросло в фабрику, — рассказывает собеседник. – Когда я сюда пришел, Николай Петрович уже был в преклонном возрасте и работал как контролер, но продолжал делиться знаниями и опытом. Он преподал мне много уроков, и прежде всего, по настройке гармоней.

Однажды на фабрику на адрес Александра пришло необычное письмо из Эстонии. Тогда инструменты нашего производства экспортировались по всему Союзу. Житель прибалтийской республики купил в магазине молодечненскую гармонь, а в сопроводительных документах прочитал фамилию настройщика – им оказался Орлович. Эстонскому музыканту понравилось звучание гармони, и он решил попросить его настроить личную старинную гармонь венского строя.

— Мне тогда очень помог Николай Судник, который нарисовал схему настройки старинного инструмента. Как настоящую реликвию, я храню ее и сегодня, — замечает Александр Иванович. – Гармонь из Эстонии прислали почтой. Еще некоторое время мы переписывались с музыкантом, хотя никогда не видели и не слышали друг друга. Предполагаю, он был в годах, поскольку вряд ли на таком старинном инструменте мог играть молодой человек. В одном из писем эстонец уточнил, есть ли в Беларуси… море. Когда узнал, что нет, прислал мне в подарок целый пакет сушеной тарани и воблы. На этом наша переписка оборвалась.

Мыши, моль, деньги… Что еще таится в инструментах?

Александр был и начальником цеха по ремонту бытовой техники в местном комбинате бытового обслуживания. В школе ДОСААФ выучился на мастера холодильников и теперь может восстановить абсолютно любой прибор. Здесь же работал и мастером по настройке музинструментов. По долгу службы ему приходилось ездить по всей Беларуси, чтобы вернуть к жизни рояли, пианино, баяны, цимбалы, скрипки… Говорит, что сложнее всего восстанавливать клавишные.

Как-то в одной из деревень нашего района реставрировал немецкое роскошное пианино 1875 года с резными ножками и подсвечниками.

— Когда-то этот инструмент подарили местной жительнице немцы, которые были очень впечатлены ее музыкальными способностями. В память о ней потомки захотели вернуть к жизни инструмент, — продолжает Александр. – Каково же было мое удивление, что он оказался в достаточно хорошем состоянии. Ведь главные враги инструментов – сырость, а также мыши и моль, которые могут поселиться там целыми семьями, о чем хозяева и не догадываются. От этой напасти пианино спас табак, который немцы предусмотрительно положили в его «недра».

— Может, и клады в инструментах находили? – любопытствую у мастера.

И тут же он аккуратно высыпает из коробки горсть монет – советских, польских, немецких.

— Это мои находки из разных инструментов за долгие годы работы. Хозяева просто не забирали монеты. Чаще всего нахожу что-то в пианино и роялях. Однажды обнаружил советскую 25-рублевую купюру — муж от жены спрятал заначку. Скажу честно, я его не выдал. Находил в пианино и золотую цепочку. С таким «кладом» родители приобрели бэушное пианино детям, но поскольку хозяева были неизвестны, он достался новым. В инструменты, кстати, очень часто роняют украшения, — говорит реставратор.

С бормашиной и фонариком в руках

Уже 35 лет Александр работает в музыкальном колледже имени М.К. Огинского. Он в прямом смысле перебрал здесь практически каждый инструмент, или, как сам говорит, добрался до его души. Чтобы она зазвучала, мастер перевоплощается в настоящего доктора. В его арсенале есть даже стоматологическая бормашина советских времен – ею подтачивает голоски. Некоторые принадлежности для ремонта пришлось изобрести самому – например, очень деликатный фонарик, чтобы подсвечивать темные «закутки» инструментов. А в обычную отвертку он запаял пружину и малюсенькую вилочку, чтобы подхватывать мелкие детали. У Александра есть целый кейс с многочисленными карманами и мешочками, наполненными различными приспособлениями и нужными «штучками» для ремонта и реставрации. Для настройки же гармоней, баянов и аккордеонов он использует специальные коробки с деревянным каркасом, оснащенные «кнопками» и «рукоятками». Всё это устанавливает на необычный стол, и в действии такой механизм напоминает швейную машинку с ножным приводом, только очень большую.

— А сами какую музыку любите? – интересуюсь у Александра Ивановича.

— Мне ближе лирическая, — отвечает он, затягивая «Зорьку алую».

— Как думаете, технический прогресс, в частности, электронная музыка и соответствующие инструменты не вытеснят классику?

— Что вы, это же живая душа! Знаете, я человек православный, но иногда хожу в костел, чтобы послушать орган. Меня очень впечатляет звучание этого инструмента. Как-то приходилось настраивать электронный, а вот аутентичный трубчатый — никогда. Это моя творческая мечта…

Текст и фото: Ирина РАБУШКО.